При взгляде на какой-нибудь пейзаж мы часто получаем совершенно ложное впечатление о сравнительной высоте его отдельных частей. Велосипедисты, легко замечающие малейшие неровности почвы, часто замечают, что дорога, которая довольно круто подымалась перед ними, на самом деле горизонтальна, или даже немного отлога.
Но чаще приходится делать неприятное открытие, что часть дороги, по которой можно было надеяться на удобную езду идет в гору.
Такого рода ошибки чаше обусловливаются суждением, чем глазом. Мы неверно истолковываем впечатления, вызываемые горизонтальной плоскостью, расположенной позади возвышенности, или спуском, сменяющим горизонтальную плоскость, или постепенным расширением или сужением дороги.
Заблуждение может быть вызвано и тем, что дорога вступает в полосу тени, или выступает из нес, или тем, что размеры деревьев, стоящих у дороги, кажутся нам больше или меньше, и многим другим.
Немногие, но общеизвестные примеры могут разъяснить это подробнее. Мы часто замечаем, что местность, которая с высокой горы кажется нам плоской, как стол, на самом деле немного волниста, иногда даже холмистая или гористая, имеет возвышенности и долины, высоко лежащие замки и глубокие ущелья, большие луга и реки между лесистыми местами. Неправильная картина возникла вследствие того, что мы находились на значительной высоте. Последняя сглаживала все неровности, и местность приняла утомительно плоский вид.
Если же мы будем с такой же высоты наблюдать более высокий холм, находящийся по другую сторону долины, то он нам покажется, как это ни странно, и круче, и выше, чем если бы мы смотрели на него снизу. Точно так же, когда мы смотрим на море с ближайшего холма, то оно кажется нам холмом или возвышенностью значительной величины, которая поднимается от берега. Таким образом, рассматривание ландшафта со значительной высоты иногда ведет к уменьшению холма вплоть до полного его исчезновения, иногда же к увеличению; иногда даже оно вызывает впечатление холма там, где его вовсе нет.
Эти противоречивые результаты наблюдений отчасти являются следствием того, что мы применяем и в исключительных случаях обычные нам суждения и определения, выработанные при обыкновенных условиях.
Если место нашего наблюдения находится глубоко внизу, то легко отличить холмы от долин, потому что выше расположенные части закрывают вид на более низкие места, расположенные за ними. Если же место наблюдений находится очень высоко, то глаз лишен этого руководящего указания для суждения о высоте.
Он одинаково хорошо видит внизу под собой холмы и долины, а разница в высоте между более высокими и низкими частями незначительна в сравнении с их отдалением от глаза наблюдателя, что незаметно ускользает от него. В подобных случаях наблюдению недостает высот и глубин. Точно так же бывает и в тех случаях, когда высоты кажутся больше их действительной величины. Предположим что АВ (рис. 77) представляет полосу ровной местности, BCD — холм. Привыкнув к горизонтальной плоскости, мы определяем крутизну и высоту холма по величине угла ABC. Если же вместо плоской поверхности АВ перед нами возвышается холм со склоном BE, и мы смотрим с точки Е на холм BCD, то основной линией является не АВ а ЕВ, и сторона противолежащего холма ВС образует с основной линией угол ЕВС, который значительно меньше угла ABC. Хотя мы знаем, что основная линия ЕВ не горизонтальна, как АВ, все же в нашем уме так тесно переплелись представления о крутизне и высоте с определенными углами наклона, что линия ВС нам кажется значительно круче, а вершина С значительно выше, чем прежде. И когда мы смотрим на море с возвышенности, расположенной на берегу, то мы по той же причине легко испытываем такое впечатление, как будто поверхность моря подымается перед нами в виде холма. Но холм, на который мы смотрим с противоположного холма, может нам казаться выше, чем он есть, еще по следующим двум причинам. Всякая возвышенность, если смотреть на нее с ее вершины, кажется нам выше, чем при рассматривании снизу. Мы гораздо чаще видим дерево, церковную башню или крутой холм снизу, чем сверху. Если же мы имеем возможность видеть башню с верхушки ее, то высота ее производит более сильное впечатление, и она кажется нам вследствие этого значительно больше. Поэтому холм, если смотреть на него с верхушки, также кажется нам выше, чем когда его рассматривают из долины, и противолежащий холм равной высоты вследствие этой причины тоже кажется выше.
Рис.77. К объяснению ложных представлений о склонах и высотах
Наконец, наблюдателю, находящемуся на противоположном холме, часто открываются более высокие части холма, которые снизу не были видны. Обратившись еще раз к рис.77, мы видим, что если холм BCD имеет вторую более высокую вершину F, то она не видна из пунктов В или G на уровне подошвы холма, так как склон С ее заслоняет. Если же взобраться на противоположный холм Е, то ее можно увидеть. Таким образом, существуют различные причины, почему холм, рассматриваемый с противоположной возвышенности, кажется больше в то время, как маленькие холмы, рассматриваемые с высокой горы, как будто теряют свою высоту и их нельзя отличить от плоской поверхности.