В научной литературе постепенно складываются понятия о национальной, экономической и социальной безопасности. При разных подходах авторов, эти понятия сводятся к следующему.
Национальная безопасность - это такое состояние страны, при котором обеспечивается устранение и нейтрализация угроз ее коренным государственным интересам и самому существованию. Другими словами, существуют величины и показатели тех опасностей, которые угрожают стране и которые в сопоставлении со своими пороговыми значениями служат основными критериями для общества, диктующими необходимость принятия самых неотложных мер в тех сферах, которые находятся в самом опасном положении. Причем оценка состояния национальной безопасности любого государства и тех опасностей, которые ему угрожают, возможны лишь в условиях правового государства на основе объективных научных экспертиз и оценок, исключающих подмену национально-государственных интересов интересами правящих партий и элит, а также других националистических, этнических и сепаратистских слоев населения .
Экономическую безопасность определяют как такое состояние экономики и институтов власти, при котором обеспечиваются гарантированная защита национальных интересов, социально направленное развитие страны в целом, достаточный оборонный потенциал, даже при наиболее неблагоприятных условиях развития внутренних и внешних процессов. Другими словами, это способность институтов власти создавать механизмы реализации и защиты национальных интересов развития отечественной экономики, поддержания социально- политической стабильности общества.
Например, А. Татаркин, О. Романова, А. Куклин, В. Яковлев на примере Урала предприняли попытку выявления спектра угроз экономической безопасности региона. По мнению авторов, ранг угроз экономической безопасности реализуется в системе количественных показателей - индикаторов экономической безопасности. Оценка уровня угроз осуществлялась двумя методами: с использованием аппарата математической теории распознавания образов (дискриминантного анализа) и методом сравнительного анализа и балльной оценки. При сравнительном анализе и балльной оценке расчеты охватывали девять сфер жизнедеятельности: производственный потенциал, сферу занятости, сферу уровня жизни, правопорядок, научно- технический потенциал, экологию, демографическую сферу, топливно-энергетический комплекс, обеспечение продовольствием. Каждая сфера характеризовалась набором определенных индикаторов. Авторы подчеркивают, что до сих пор не разработан четкий подход к оценке экономической безопасности России в целом и отдельных регионов в частности (не определены минимальный информативный набор индикаторов, их пороговые значения, не решены методологические проблемы их прогноза динамики в среднесрочной и долгосрочной перспективе).
И. Новикова, В. Рябцев, Е. Тихомирова провели сравнительный анализ индикаторов экономического и социального развития регионов ассоциации «Большая Волга» в целях определения возможностей формирования исторически тяготеющих друг к другу экономических интеграций республик, краев и областей, способных противодействовать экономическому сепаратизму регионов, их ресурсному обособлению, нарушению прав свободной торговли на внутреннем российском рынке; разработки эффективных управленческих решений. По мнению авторов, первостепенное значение с позиций нового времени играет установление приоритетности регионов по величине производственно-ресурсного потенциала, уровню экономического развития, уровню жизни населения и показателям хода трансформации экономики и общества в результате их радикального реформирования. При анализе использовано 25 индикаторов социально-экономического уровня и оценки хода реформирования экономики.
Г. Былов, В. Климанов, А. Лавров,Т. Нефедова опубликовали результаты совместного исследования Экспертного института (Россия) и Центра по изучению России и Восточной Европы Бирмингемского университета (Великобритания), проводившегося в рамках программы TACIS «Экономические реформы в России»65. В работе изложены основные итоги исследований по определению особенностей регионов России, их влияние на реформирование экономики, а также предпринята попытка типологизации регионов. Проведены отбор и систематизация параметров, в наибольшей степени пригодных для оценки средне- и краткосрочных тенденций регионального развития России, дана квалификация российских регионов по отдельным аспектам социально-экономической ситуации.
Региональные различия в социально-экономической ситуации авторы разделили на объективные (уровень развития региона, его специализация и структура хозяйства, экономико-географическое положение и др.) и субъективные факторы (политика властей всех уровней по отношению к региону, предпринимательская активность населения, поддержка или противодействие реформированию, изменение потоков миграции и др.). По мнению авторов, «ключевой» индикатор, наиболее полно отражающий ход реформ, - это уровень жизни населения, поскольку он связан практически со всеми другими индикаторами, характеризующими процесс реформирования регионов. Всего при анализе использовано более 20 индикаторов.
По результатам наших исследований местоположение Калининградского региона в России следующее. Уровень денежных доходов, покупательной способности - низкий. Спад промышленного и сельскохозяйственного производства более глубокий, чем в среднем по России. Уровень бюджетной обеспеченности населения в 1992-1995 годах - средний. Калининградская область относится по степени бюджетной самостоятельности к группе «проблемных» доноров. Степень регулирования цен на товары, услуги и продукты питания - низкая. Уровень «малой» приватизации ниже среднероссийского.
Определенный интерес представляет анализ Н. Марковой, проведенный по региональной экономической политике и федеральной поддержке регионов. Мы разделяем точку зрения автора о том, что точная оценка региональных различий хода реформы, выявление регионов, нуждающихся в специальной федеральной поддержке, во многом зависят от выбора системы показателей. Различные социально-экономические индикаторы могут давать противоречивую и недостоверную оценку фактического социально-экономического положения отдельных регионов. Н. Маркова использовала следующие показатели: динамика промышленного производства, уровень безработицы, доля получаемой прибыли и уровень убыточности производства. По мнению автора, более высокий уровень безработицы в Калининградской области обусловлен значительными потоками беженцев и вынужденных переселенцев. Область по степени и глубине кризисных явлений в экономике достигла критического уровня. Социально- экономическая ситуация оценивается как бедственная. Относительно лучшее положение условных регионов-лидеров связано не с более эффективной экономической деятельностью, а главным образом с их выгодной отраслевой специализацией. Действительно, стабильное положение регионов, устойчивый рост производственных показателей предприятий, расположенных на их территории, могут быть достигнуты лишь за счет оздоровления общей экономической ситуации в стране.
Имеются и другие подходы к определению социально- экономический безопасности государства и его составных частей - регионов. В науке по экономической безопасности наиболее известны два подхода. Здесь исследуется соотношение предельно-критических и реальных показателей развития экономики. В первую очередь рассматриваются уровень падения ВВП, доля импортных продуктов питания и доля в экспорте продукции обрабатывающей промышленности. Затем - доля в экспорте высокотехнологичной продукции и доля ВВП государственных ассигнований на науку. Во втором подходе через соотношение фактического и порогового значения изучаются: доля в промышленном производстве обрабатывающей промышленности и доля в промышленном производстве машиностроения, а также объемы инвестиций, в процентах к ВВП, расходы на научные исследования, в процентах к ВВП, доля новых видов продукции в объеме выпускаемой продукции, уровень инфляции за год, объем внутреннего долга, в процентах к ВВП за сопоставимый период. Кроме того, исследуется текущая потребность в обслуживании погашения внутреннего долга, в процентах к налоговым поступлениям бюджета; объем внешнего долга, в процентах к ВВП, доля внешних заимствований в покрытии бюджетного дефицита, а также дефицит бюджета, в процентах к ВВП, объем иностранной валюты по отношению к рублевой массе в национальной валюте.
Главной причиной критического состояния экономической безопасности эксклавного региона стал обвальный спад производства, который по-прежнему продолжается в ведущих отраслях экономики. На 1996 год спад в целом в промышленности составил 9%, в машиностроении - 15, легкой и пищевой промышленности соответственно 29 и 30, производстве стройматериалов - 26. За этот же год произошло сокращение промышленных инвестиций примерно на 40%. Сегодня можно констатировать, что в регионе происходит дальнейшее углубление спада производства во всех отраслях промышленности и падение инвестиций.
Таким образом, объем продукции в 1996 году по сравнению с 1995 годом сократился на 16-18%. Значительно снижен выпуск продукции в натуральном выражении. Такое положение производства и инвестиционной активности исключает даже минимальные требования экономической безопасности. Особую тревогу вызывает положение, сложившееся в сельском хозяйстве региона. Сельскохозяйственные предприятия области задолжали государству огромные суммы. В крайне критическом состоянии находятся фермерские хозяйства региона. Фактическая декларативность ряда положений, касающихся финансовой поддержки фермерского сектора, отсутствие необходимых условий для привлечения инвестиций в значительной степени осложняют переход к новой системе хозяйствования, ставят развитие уже существующих фермерских хозяйств в еще большую зависимость от случайных обстоятельств. Кроме того, сельскохозяйственное производство региона невозможно без проведения комплекса мелиоративных работ. Однако из-за отсутствия финансирования возникла реальная угроза затопления целых районов и населенных пунктов.
Серьезную опасность представляет неудовлетворительное развитие социальной сферы. Продолжается резкое расслоение населения по уровню доходов, возрастает количество граждан с доходами ниже прожиточного уровня. Плохо финансируются народное образование, здравоохранение, наука и культура. Заработная плата работников этих сфер выплачивается с большой задержкой, что вызывает постоянную напряженность среди населения региона.
Потенциальную угрозу социально-экономической безопасности эксклавного региона представляет разрушение научно-технического потенциала. Из 43 крупных научных и проектно-конструкторских организаций функционирует лишь половина, в которых резко сокращены опытные и высококвалифицированные научные кадры. Объем финансирования НИОКР снизился в 1996 году до критического минимума. Кроме того, резко уменьшились заявки на изобретения (со 152 в 1991 году до 10 в 1996 году). Наука и научное обслуживание превратились из наиболее престижных сфер деятельности в одну из самых низкооплачиваемых отраслей. Средняя заработная плата здесь в пять раз ниже, чем в ведущих отраслях экономики.
Наибольшую угрозу социально-экономической безопасности представляет прогрессирующая криминализация экономики, которая выражается главным образом в уклонении от уплаты налогов и осуществляется путем сокрытия в бухгалтерских документах реальных доходов. В криминальной экономике большой удельный вес занимает преступная, мафиозная деятельность. Организованные преступные группировки все активнее вмешиваются в деятельность хозяйствующих субъектов региона. Вне налоговых отношений оказывается бартер. Большое количество производственных, транспортных, строительных, бытовых и других услуг, значительная часть торговых операций осуществляются частными лицами без соответствующей регистрации в качестве субъектов хозяйствования.
Следует отметить, что по проблеме социально-экономической безопасности эксклавного региона существует ряд вопросов, которые до сих. пор полемизируются в научной литературе, а также в средствах массовой информации. Речь идет о военном присутствии в Калининградском регионе.
Во-первых, в ряде стран Западной Европы доминирует подход, который сводится к тому, что Калининградский регион может развиваться только в так называемых «торговом» или «военном» режимах. И будущее региона может решаться по принципу выбора между ними. Отсюда такое усиленное внимание в Европе, Прибалтийских государствах и Польше к российскому военному присутствию в Калининградской области. Не случайно в этих государствах характеризуют область как единый «гарнизонный регион».
Во-вторых, в странах Западной Европы до сих пор нет четкой ясности и конкретных подходов к этой проблеме. С одной стороны, мы видим различие политических и экономических интересов, с другой - полное отсутствие источников информации. Если Литва высказывается за полную демилитаризацию Калининградской области, Польша в этом вопросе занимает более умеренную позицию, то государства Западной Европы выступают с самыми противоречивыми предложениями. Беспрецедентна в международных отношениях резолюция Европарламента, принятая в феврале 1994 года, где в пункте 5 постановляющей части записано, что Европарламент придерживается мнения о необходимости принятия срочных мер по упрощению доступа в регион инвестиций, выводу войск из региона и сокращению военного присутствия России в нем до «разумных пределов». В этой же резолюции в пункте 13 указывается, что правительству России следует наделить Калининград более широкими правами и предоставить ему статус, позволяющий самостоятельно вести переговоры с Мировым банком, Европейским банком реконструкции и развития, Европейским сообществом и другими международными институтами. Вполне понятно, что подобные предложения Европарламента не могут быть приемлемы для Россия.
Если рассматривать источники информации, которыми пользуются западные политики, то их «достоверность» вызывает настороженность и удивление. Например, в одном из источников говориться, что в Калининградском регионе расположено до 500 тысяч солдат .
Хотя всем известно, что в области проживают 926 тысяч человек, куда входят и военнослужащие. Однако обратимся к более официальным источникам информации. Международный институт стратегических исследований в своих последних материалах приводил данные о наличии в Калининградском регионе штаба армии, трех дивизий, а также дополнительно восьми бригад и пяти полков различных типов, на которые приходится 1100 боевых танков и 600 артиллерийских систем. К этим силам придан полк ПВО. Этот же источник показывает, что на Балтийском флоте имеется 32 надводных корабля, 10 подводных лодок, 130 судов для патрулирования, берегового боя, минной войны и десантных боевых операций; морская авиация располагает 195 боевыми самолетами и 35 вооруженными вертолетами. Таким образом, Международный институт стратегических исследований упоминает о 38000 солдат частей сухопутных войск, исключая персонал ВМС, ПВО и пограничников. Общее число размещенных в эксклавном регионе солдат не превышает 60 тысяч человек.
Сразу следует уточнить, что на сегодняшний день большинство воинских частей, расположенных в регионе, укомплектовано на 25- 50% номинальной численности; сокращаются подразделения ВМФ и других родов войск. Поэтому заявления некоторых политических кругов Запада о том, что от Калининградского региона исходит угроза Балтийскому региону и Европейской безопасности в целом не что иное, как попытка разыграть "калининградскую карту" в своих интересах. Реально речь может идти о том, что расположенные войска в Калининградском регионе - это сугубо внутреннее дело российского государства. Более того, если уж всерьез рассматривать эту проблему, то в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ОВСЕ) Россия может разместить в области до 3000 основных боевых танков и почти 2000 артиллерийских систем, то есть в три раза больше, чем уже имеется. Таким образом, разговоры о милитаризации Калининградской области, как видно, не совсем корректны.